Толя и не ждал чуда, стоически воспринимая любые повороты судьбы, как своей собственной, так и друзей, хотя за них он переживал больше.

С интересом наблюдая взаимодействие Сухова и бронезавра Суубха по имени Сеттутеп, Толя пришел к выводу, что тот в какой-то мере исповедует принципы земных восточных цивилизаций. Если земная западная медицина лечила конкретную болезнь, то восточная — конкретного больного, и Сеттутеп пользовался второй моделью, идя путем психофизического отождествления с объектом исцеления, коим был Сухов. Правда, «исцелить» надо было, по мнению Толи, слишком много, причем избирательно, не касаясь этических норм и человеческой сути, но он надеялся, что Зу-л-Кифл не благословил бы этот контакт, предвидя отрицательный результат. На вопрос же Толи: «Почему не вы помогаете Посланнику овладеть новым знанием?» — маг ответил:

— Потому что Суубха сделает это лучше. По сути, вы шли к нему. Помните, Сухов говорил о некоем целителе-маге, который способен «включить» Весть? Информацию об этом целителе он расшифровал правильно, но неверно интерпретировал ее, посчитав, что я и есть тот самый целитель.

— Но ваша дочь говорила, что вы «излечиваете» мир.

— Она сказала правду. Но я лечу мир не как врач, а скорее, как ассенизатор, очищаю его от следов войны и контролирую попытки просачивания Хаоса. Что, кстати, не всегда удается.

Такэда подумал о трех функционерах ЧК, проникших на Айгюптос. Зу-л-Кифл согласно наклонил голову.

— Вы угадали. Конечно, на моей территории, то есть в моем хроне, они не могут открыто делать все, что им вздумается, но и я, в свою очередь, не могу запретить им посещать этот мир через темпорал. — Маг с сомнением посмотрел на Толю. — Я вас не убедил, кажется, в вопросе с Посланником.

— В общем-то, не совсем, — признался инженер.

— Дело в том, что Сеттутеп — бывший Посланник. Он был Посланником еще до Битвы и с тех пор живет здесь, на родине, где родился и вырос. Его возраст достиг десяти тысяч лет. Но не это главное. Посланники отбираются Собором Веера по одному качеству, которое нельзя выразить одним словом земного языка. Ближе всех по значению слов, способных хоть как-то это качество обозначить, будут такие далекие по смыслу слова, как — индивидуализм, благородство, честолюбие, стыд, патриотизм, успех, слава, признание, искусство. Профессионализм, доброта.

— Так много?! — Такэда был потрясен.

— Немало. Но качество это синтезировано именно таким количеством понятий. И Суубха Сеттутеп работает с Суховым в резонансе, что намного ускоряет процесс.

«Кажется, я вступаю в область запретного для нормального человека знания, — подумал Такэда с мимолетным сожалением. — Скоро Никита сможет обходиться без моей помощи, а мне… мне придется вернуться на Землю. Что ж, у каждого свой путь. Хорошо, если Никите удастся избавиться от „мусора“ вредных привычек и налета спеси. Вряд ли они входят в необходимые качества Посланника».

Как выяснилось уже в скором времени, Такэда не зря сомневался в скором исчезновении «мусора».

После очередного сеанса общения с Суубха Толя стал замечать любопытные вещи: то Сухов, сам того не замечая, перепрыгнул без разбега шестиметровую трещину в земле, то сломал кресло, упав в него с видом полного изнеможения, то замедлил полет бокала с напитком, так что тот не разбился. Никита уверенно приобретал навыки мага. А когда Толя сообщил ему о своих наблюдениях, танцор, поэкспериментировав на природе, поверил в свои силы и решил, что встреч с бронезавром достаточно. Тем более что и те маленькие чудеса, которыми он овладел, действовали на Селкит в превосходной степени.

Решение Сухова заставило Зу-л-Кифла отложить свои дела, отослать Селкит в одну из провинций якобы для выполнения неотложного задания и вызвать танцора на разговор. Выслушав доводы Никиты, маг не стал осуждать его открыто, зная, что упрямство от этого становится только крепче. Помолчав, он сказал:

— У вас на Земле существует притча о трех мастерах кунгфу. Слава о каждом из них обежала всю Поднебесную, и однажды они встретились, чтобы продемонстрировать свои искусства и выявить, чье мастерство выше. Собрав народ, они объявили о состязании, предложив бросать в них камни. Первый очень ловко увертывался от града камней, так что в него никто не мог попасть, до второго камни просто не долетели, а в третьего мастера — Зу-л-Кифл совсем опустил веки, пряча проницательный взгляд, — никто не бросил ни одного камня.

— Спасибо, я понял, — нетерпеливо кивнул Никита; его мысли витали далеко отсюда. — Конечно, мне еще многому предстоит научиться, и все же с этим я справлюсь сам. Куда вы спрятали Селкит?

— Она помогает мне… в некотором роде.

— У меня ощущение, что вы прячете ее от меня.

Зу-л-Кифл нахмурился, затем вздохнул и сказал с грустью:

— У вас кружится голова, Посланник. Впрочем, как и у моей дочери. Но Суубха Сеттутеп прав: вы, люди, все еще живете в этическом неолите. Поступайте как хотите, но я бы все-таки посоветовал вам познать все свои возможности, чтобы не ошибаться в оценке ситуаций. Даже в нынешней.

— Вы так и не ответили на мой вопрос: вы согласны стать одним из Семерых или нет?

Зу-л-Кифл отвернулся от Сухова и прошелся вокруг бассейна с изумительной прозрачно-голубой водой, разговаривали они на «веранде» во дворце мага.

— В принципе я — на стороне сил закона, света, созидания и творчества, хотя и не за счет узурпации свободы и творческой инициативы других. Но Люцифер выступил не только против воли создателей, подвергнув смертельной опасности все цивилизации Шаданакара, но и против Универсальной Этики Веера, имеющей характер и силу закона, которому подчиняются хроны-Вселенные. Поэтому я с вами. В нужный момент я приду.

— Благодарю. — Никита сделал шаг к выходу, но остановился. — У вас есть какие-то принципиальные возражения против моих встреч с вашей дочерью?

— Принципиальных нет. Но…

— Я понял. Извините. Я найду ее. А завтра, вероятнее всего, покину ваш дом… и мир.

— Поступайте как знаете, Посланник, хотя я и не одобряю поспешных действий.

— Один вопрос. — Никита заколебался, руководствуясь ложной гордостью, ослепленный своими успехами в овладении Вестью. Но все-таки пересилил себя. — Мне все время талдычат об этике Пути, о поисках своего оружия, то есть меча… Почему обязательно меча? Разве меч — лучшее оружие?

— Вы убедитесь в этом при Посвящении, когда найдете его. Овладение мечом — это по сути овладение энергиями, необходимыми для преодоления Пути. И еще: ваш меч не только универсальное оружие, равного которому нет во всех Мирах Веера, но и концентратор волевых усилий, генерирующих любое гипервоздействие, а также одновременно эффектор, реализующий эти воздействия. Я понятно выражаюсь?

— Более или менее, — кивнул Никита. — Еще раз спасибо за все.